Последствия закрытия торговых границ с Китаем Хабаровский край ощутил на себе. И дело не только в недостатке привычных овощей на прилавках магазинов. Некоторые продукты, медицинские маски и медикаменты стали продавать в два, а то и в три раза дороже. О повышении цен и о том, что ждёт регион в ближайшем будущем, в эфире проекта «Смотри Хабаровск» рассказал уполномоченный по защите прав предпринимателей в Хабаровском крае Олег Герасимов.

О бизнесе и убытках, которые он понесёт

К тому, что будут внутренние убытки, готовы все, но насколько они будут значительны — зависит и от размера бизнеса, и от того направления, которым бизнес занимается. Сегодня пока [это] почувствовали на себе, в первую очередь, туристические компании. Мы видим, что и торговля почувствовала на себе нехватку каких-то овощей, определённого рода товаров. Поэтому эта часть уже, несомненно, понесёт убытки. Относительно крупного бизнеса, когда мы говорим об экспортных выручках, наверное, пока трудно оценить. Федеральному правительству виднее в этом плане.

Относительно Хабаровского края я пока не могу строить прогнозы относительно экспортных потерь. Тем более, что времени прошло ещё очень мало, а выручка имеет значение всё-таки годовая. Возможно, будет какой-то отскок и наверстается то, что сейчас будет потеряно.

Трудовая миграция, гастарбайтеры — не самая главная угроза. Хотя возможно, бизнесу, который ждёт определённых специалистов, трудно перестраиваться. Но, тем не менее, замена рабочим найдётся. Поэтому я не вижу здесь серьёзных опасностей для предпринимательства.

Действительно, сложная ситуация, экономически сложная: как будет компенсировать бизнес свои потери, чем платить зарплаты сегодня. И в первую очередь, конечно, микробизнес. Озабоченность есть, паники нет, и надеемся, что это не на долгосрочную перспективу.

О замещении китайских овощей

В первую очередь это всё-таки снабжение продуктами населения, замещение китайских овощей. То есть скоропорт, который завозился через сухопутную границу. Здесь возможны различные варианты решения проблемы, в том числе и открытие границы для грузов, потому что Приморский край уже пропускал грузовики, таможня это подтвердила. Я думаю, проблема будет решена. Тем более мы понимаем, что с грузами вирус не может попасть. По крайней мере, его можно будет и обеззараживать, и проверять.

В краткосрочной перспективе, я думаю, быстро замена [продуктам из Китая] не найдётся. Никто мгновенно не принесёт, даже если привезти самолётами, цена будет другая. Поэтому бизнес перестраивает свои потоки, ищет новых поставщиков — на это уходит время, это стоит определённых денег. В данной ситуации дёшево найти не удастся. Поэтому, конечно, ситуацию с границами будем отслеживать, и это подскажет дальнейший ход событиц. Но все готовы, скажет так, играть вдолгую, искать альтернативные поставки.

Я помню ещё те времена, когда у нас вообще не было огурцов зимой, то есть первые огурцы появлялись к 8 марта. Сегодня уже забыли об это ситуации. Как в том анекдоте: «Когда у вас первая клубника?» — «Первая… в 6 часов утра, [когда открывается магазин]». Мы привыкли к хорошему, и хотелось бы, чтобы подешевле.

«Покупательская способность – она не беспредельная» (о подорожании овощей)

У нас [с Приморским краем] единое экономическое пространство. Не может быть так, чтобы появились продукты дешевле в Приморье и это не отразилось на Хабаровском крае. Причём мы понимаем, что в первую очередь всегда речь касается мелкого бизнеса, микробизнеса, у которого нет жировой прослойки, у которого нет запасов длительных. И они работают «с колёс», с базы. У многих даже нет складов. Поэтому влияние на цену — даже в течение дня. Вот закончились продукты на какой-то базе — и уже всё, если не паника, то компенсация потерь за счёт роста цен. Если будут поставки в Приморский край, то Хабаровский край, несомненно, скорректирует цены.

ФАС должна реагировать на незаконные поднятия цен. Но мы понимаем, что в некоторых случаях небольшие магазины могут закупать продукты дороже. Соответственно, дороже их продавать. Та дельта, которую они обычно накручивают — я думаю, она не меняется. То есть если они накручивали 30 %, то так и оставили.

На содержание базы [предпринимателю] требуется ежедневно какая-то сумма привычная: зарплата сотрудникам, содержание базы. Если продукты заканчиваются, начинается наценка на остаток, чтобы компенсировать вот эти траты.

Да, возможно, в какой-то момент будет перебои с какими-то дешёвыми свежими овощами. Я не прогнозирую, я допускаю. Но насколько это продлится и в каких объёмах? Никто не поднимет цены даже в пять раз, потому что покупательская способность — она не беспредельная. Рынок всегда выравнивает ту справедливую цену, за которую можно продать. Спекулятивный спрос. Тем более, когда есть контроль со стороны государства, он отбивает желание у многих нажиться на этой ситуации. Нормальные игроки придут и выровняют цены, в первую очередь — торговые сети.

О продукции дальневосточных фермеров

Сеть работает не ради своей прибыли. Безусловно, это её задача. Но она работает для населения, и первый, кто доволен качеством её работы — это население. Как только население скажет: «Нет, мы не хотим покупать эти продукты, мы хотим подороже покупать фермерские», — значит, они идут, условно, на фермерский рынок и покупают то, что людям нравится.

Фермеры работают на дальневосточной земле по нашим правилам и по нашим законам. По определению: на Дальнем Востоке производить любую деталь дороже, чем в европейской части страны, потому что [работодатели] платят северные, районные коэффициенты — и это только цена труда. Выращивать овощи на Дальнем Востоке тоже дороже, нежели где-то на Черноземье, в более благоприятных условиях. Поэтому наши свежие продукты заведомо дороже, чем привезённые. Поэтому, собственно, сети и выбирают самый дешёвый путь для того, чтобы предложить населению: сделайте свой выбор. Вы хотите дешёвых продуктов или местных продуктов? Я думаю, что здесь как раз выбор даже не между сетями на полках, а в том, что должны быть разные места продажи.

Заметьте: вы апеллируете к бизнесу, а не к государству. Сеть — это бизнес. А у государства на сегодняшний день нет ни одного магазина, нет ни одной площадки. Муниципалитеты открывают рынки выходного дня — это то место, где можно продать свои излишки. Но системно организацией торговли с представителями каких-то мест определённых [государство] не занимается: нет такой задачи.

О росте цен на медицинские маски

Предприниматель — это тот, у кого есть бизнес. Если у него есть аптека, значит, он занимается поставками, у него есть сезонный спрос, он готов к любым проблемам, к любым взлётам, к появлению дефицита. Но у него есть своя работа. Если маски взлетели в цене, то он попытается обеспечить свою аптеку масками просто потому, что они должны быть. Когда человек приходит за анальгином и спрашивает маску тоже, то она должна иметься. Если у него есть поставщик, который готов привозить — это здорово. Но когда спрос увеличивается в десятки и сотни раз, то да, может наступить перебой [с поставками]. И, конечно, все начинают волноваться. Тогда вопрос цены уже не стоит. Спрашивают: «А по какой цене вы можете нам поставить эти маски?» Их как раз можно самолётами привозить, быстро доставлять, компенсировать недостаток.

Не могу ручаться за всех предпринимателей, что они устояли перед соблазном на какой-то процент поднять цену в связи с тем, что у них нехватка масок. Но мы понимаем, что маски производятся в первую очередь в Китае, как и основная продукция.

У нас, кроме коронавируса, есть сезонное заболевание ОРВИ. Раньше про маски редко вспоминали, сейчас с каждым годом популярность возрастает, всё больше людей согласны ходить в масках. А раньше это было какое-то странное явление: человек в маске — больной, что ли? Сегодня это норма — заботиться о своём здоровье и о здоровье окружающих. Мне кажется, спрос на маски растёт каждый год с каким-то небольшим процентом. В пиковые дни, конечно, вырос в разы.

Я вам скажу, что данная ситуация является форс-мажором. У нас предприниматели что во время наводнения, что во время любых сложных периодов плечом к плечу вставали вместо с горожанами, и никто не будет просто так в своей аптеке, за которую он отвечает головой, поднимать цену ради того, чтобы [получить] сиюминутную прибыль на маске копеечной — и потерять своё имя. Большинство всё-таки бережёт своё имя и ведёт честный бизнес.

Я так понимаю, если цены будут расти именно в аптечных сетях, то УФАС будут проверять. Возможно, найдутся такие показательные аптеки, где реально [цену] просто завысили. И тогда виноватый должен ответить.

• материал подготовила Анастасия Шустова